Отсудившая полмиллиона у больницы в Воронежской области мать: «Врачи бросили сына умирать»

Суд взыскал с Бутурлиновской ЦРБ полмиллиона рублей в пользу мамы 37-летнего Сергея Попова, умершего в больнице. Мужчину оставили без необходимой медицинской помощи. Вместо качественного обследования человеку поставили капельницу с лекарством, приблизившим его смерть. Врачи на суде назвали Сергея алкоголиком и до последнего порочили его, настаивая на злоупотреблении спиртным как одной из причин смерти. При этом в крови Сергея алкоголя не нашли.

Сергей умер на глазах у беременной жены от внутреннего кровотечения. Его можно было бы спасти, кровоточащая язва – не самый сложный случай – если бы не непрофессиональное отношение медиков и неправильное лечение, как написали московские эксперты. По иронии судьбы, Сергей был братом одного из врачей этой же Бутурлиновской ЦРБ.

«Умираю, сделайте что-нибудь»

– Сын умирал в больнице. Понимал, что умирает. Кричал, звал на помощь. Но врачи лишь насмехались и ничего не делали, хотя сына можно было спасти. Если бы они только были внимательнее, если бы сделали все, что должны, – рассказала Валентина Воронова, мама Сергея Попова.

В Бутурлиновскую ЦРБ Сергея Попова привез молоденький фельдшер «скорой» в 20:16 15 января 2014 года. Больной задыхался, едва говорил, шел, опираясь на жену и фельдшера. Медика беспокоила плохая кардиограмма Попова и низкое давление на фоне рвоты и желудочного расстройства. Парень сделал пациенту укол, повышающий давление. И, посоветовавшись с коллегами со станции «скорой помощи», повез Сергея в реанимацию.

Реаниматолог Геннадий Дибровин в 20:30 осмотрел пациента в машине «скорой», а не в отделении. К тому времени давление после укола у Сергея поднялось. Но лучше ему не стало – шатало, как пьяного. Жена Наталья, приехавшая с Сергеем на «скорой», объяснила, что у того сильное жжение вверху груди, рассказала про остальные симптомы. После осмотра Дибровин списал состояние больного на алкоголь, хотя Наталья уверяла, что 15 января тот не пил. Объяснила, выпивал до этого при встрече с родными, но немного.

– Может быть, он дрался. Может, у него ребра поломаны? – спросил Дибровин.

Наталья возразила, что муж «никогда не дрался и не валялся», а только на днях вернулся с работы из Москвы.

В реанимацию Дибровин пациента брать отказался, посоветовав ехать домой.Фельдшер сдал Сергея в терапевтическое отделение.

Дежурный врач Лариса Питькина расспросила жену пациента о симптомах болезни, померила давление, которое по-прежнему после укола было в норме. Она позвонила реаниматологу поинтересоваться, почему тот не взял в реанимацию. Дибровин назвал Сергея «постоянным клиентом». Сказал, что тот в помощи не нуждается и сможет сам прийти в себя дома.

Питькина сказала Наталье, что ей придется провести ночь у кровати Сергея.

– Держать мы его не будем, лежать он тоже сам не будет. Ты должна с ним сидеть, потому что капельниц будет много, – заявила Питькина.

Около 21 часов пациента, который идти сам не мог, отвезли в палату, где начали капать. Препарат поддерживал Попову давление, но ему становилось только хуже. Он отчаянно жаловался жене на тошноту, на то, что не может дышать. Когда медсестры приносили очередной пузырек для капельницы, Сергей просил их о помощи. Но звать врача они не видели смысла.

– Ты же один пил, нас не приглашал, тебе было хорошо. Утром станет легче, лежи и терпи, – смеялись, по словам Натальи, медсестры в ответ.

Когда около 23:20 медсестра меняла очередную капельницу, задыхавшийся Сергей сказал ей: «Я умираю, сделайте что-нибудь». Та в ответ выдала очередную шутку про алкоголизм и ушла.

Примерно в 23:50 Наталья заметила, что у задыхавшегося Сергея посинели щеки. Она испугалась и побежала звать медсестру. Та не поверила и примчалась с другой медсестрой проверить слова жены. Увидев, что у больного лицо и шея стали багрово-синего цвета, они вызвали реанимацию. Медсестра сбегала за Питькиной. Пришел Дибровин со вторым реаниматологом. Медики выставили Наталью за дверь и начали реанимационные мероприятия. Препарат для поднятия давления в вену, массаж сердца, дача кислорода… Без эффекта.

В 00:35 врачи констатировали биологическую смерть.

Из заключения экспертов Воронежского областного бюро судебно-медицинской экспертизы от 1 августа 2014 года: «Смерть гр-на Попова Сергея Юрьевича наступила от сочетания алкогольной кардиомиопатии и хронической язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, развившихся на фоне хронической алкогольной интоксикации ... Течение <…> болезни осложнилось кишечным кровотечением, что в совокупности с алкогольной каридиомиопатией привело к острой сердечной недостаточности …Экспертная комиссия установила отсутствие причинно-следственной связи между действиями медицинских работников и наступившими последствиями в виде смерти Попова С.Ю».

Из заключения экспертов Межрегионального центра судебной медицины и криминалистики города Москвы от 26 декабря 2014 года: «Смерть гр. Попова С.Ю., 1976 г.р. наступила в результате острой волеимической перегрузки сердца в результате внутривенного струйного введения больших объемов инфузионных растворов за относительно короткий промежуток времени, хронической язвы двенадцатиперстной кишки, осложнившейся дуоденальным кровотечением …при условии своевременного распознания дуоденального кровотечения и соответственно правильного установленного диагноза, а также правильно проведенной инфузионной кардиопротективной и инотропной терапии спасение жизни пациента Попова С.Ю. 1976 г.р. не исключается».

«Крепыш» из охраны КВН

Через месяц после смерти Сергея Попова его жена родила сына, который никогда не узнает отца. У Сергея осталась 11-летняя дочка, которая в последний раз видела папу перед тем, как его увезла «скорая». Она помогала одевать отца перед больницей, вместе с мамой и фельдшером помогала ему спуститься вниз.

Родные Сергея Попова возмущены, что врачи ради своего спасения представили его алкоголиком, опорочив память.

– Пить ему было некогда. Он для семьи деньги в Москве зарабатывал. Купил хорошую машину, собирали деньги на свое жилье, чтобы не мотаться по съемным квартирам, – рассказала Валентина Воронова.

Сергей и Наталья Поповы до 2008 года трудились в Бутурлиновке на ликероводочном заводе. Когда завод обанкротился, остались без работы. Чтобы кормить семью, Сергей уехал на заработки в Москву.Через какое-то время Сергей устроился там работать в охранную группу КВН.

– Видели у Александра Маслякова рядом с трибуной шторка? За ней два года Сережа стоял. Ездил везде на съемки с Масляковым, с другими знаменитостями за руки здоровался. Осенью 2014 года был на съемках КВН в Сочи. Его на работе звали «крепышом» за плотное телосложение и силу, – говорит Валентина Николаевна.

Сергей работал в вахтовом режиме. Через каждые две недели приезжал на две недели домой. Если были съемки, то мог задержаться на работе и дольше. В очередной раз Сергей вернулся к семье на отдых 11 января 2014 года. По пути из Москвы заехал в село Козловка Бутурлиновского района к матери. Поговорил с ней, пообедал. Потом посадил в машину свою дочку, которая гостила у бабушки, и поехал с ней домой. Мать не заметила никаких проблем со здоровьем у Сергея. Он был бодр и чувствовал себя хорошо.

Следующий день, 12 января, Сергей день провел с братом. Они парились в бане в селе у матери. Тринадцатого января дочка после новогодних каникул пошла в школу. Сергей провожал ее утром на уроки, потом отсыпался, занимался домашними делами, ездил на машине.

Жена Наталья 14 января обратила внимание, что Сергею не по себе. Он почти весь день проспал и ничего не ел. Ночью женщина проснулась от крика супруга. Сергей попросил попить и сказал, что ему нехорошо. Утром 15 января Сергей пожаловался на озноб, жена накрыла его теплым одеялом. Днем у Сергея начались проблемы с желудком, его тошнило, было трудно дышать. Сергей пил активированный уголь. Ухаживая за мужем, Наталья заметила, что у него холодные руки. Ближе к вечеру она померила давление, которое было всего 70 на 30. Испугавшись, она тут же вызвала «скорую». Фельдшера тоже обеспокоило низкое давление и плохая кардиограмма пациента. Он предложил госпитализацию.

Из заключения экспертов Воронежского областного бюро судебно-медицинской экспертизы от 1 августа 2014 года: «Показаниями для перевода в реанимационное отделение является нарушение жизненно важных функций организма (дыхания, сердечно-сосудистой деятельности), принимающих угрожающий характер. Поскольку таких симптомов при поступлении в лечебное учреждение у гр-на Попова С.Ю. не было, в переводе в реанимационное отделение он не нуждался…Диагноз … «Миокардиодистрофия алкогольного генеза. Хронический токсический гепатит. Токсико-метаболический панкреатит» был установлен в лечебном учреждении правильно».

Из заключения экспертов Межрегионального центра судебной медицины и криминалистики города Москвы от 26 декабря 2014 года: «Гр. Попову С.Ю. в соответствии с имевшейся клинической картиной (жалобы, общее состояние, величина артериального давления, одышка, акроцианоз), указывающей на тяжелое состояние (шокIIIстепени), с учетом изменений ЭКГ в ночь с 15 на 16 января 2014 года была показана госпитализация в реанимационное отделение Бутурлиновской ЦРБ…На момент обращения и госпитализации в терапевтическое отделение…у гр. Попова С.Ю. отсутствовали признаки, указывающие на наличие алкогольной интоксикации (этиловый спирт в крови не обнаружен…запах алкоголя отсутствовал) и отсутствовали признаки, указывающие на наличие алкогольного абстинентного синдрома)…Диагноз «Алкогольная интоксикация» не подтвержден объективными данными соответственно является необъективным и научно необоснованным».

Системная защита

Врачи со дня смерти и до сего дня называли погибшего в больнице Попова алкоголиком. Так в его смерти оказывались виноваты не они, – пропустившие кишечное кровотечение, а в некоторой степени он сам. Коллеги из Воронежского областного бюро судебно-медицинской экспертизы поддержали диагноз районных врачей. Они написали в заключении, что смерть Сергея никак не связана с действиями медиков.

Эксперты оправдали незамеченное кровотечение недостатком времени для обследования и отсутствием симптомов у пациента. Они назвали лечение Попова по поводу алкогольного отравления правильным. А так как врачи не знали о кишечном кровотечении, оснований для операции больному и реанимации для него не было.

Из-за экспертного заключения, оправдывающего врачей райбольницы, следователи были вынуждены отказать в возбуждении дела о халатности.

После смерти Сергея Попова больницу проверяла комиссия, которая нашла «дефекты» при его лечении. Реаниматолог Дибровин и врач-терапевт получили по выговору. Заведующим отделений ЦРБ спешно рекомендовали поработать с персоналом – усилить контроль за выполнением медицинских стандартов.

На защиту медиков встала врачебная система, оправдывающая ошибки, стоившие жизни пациенту. Как и в большинстве подобных историй в этой была бы поставлена точка, если бы не родные Сергея Попова. Валентина Воронова подала в суд на Бутурлиновскую ЦРБ. Она заявила, что сын умер из-за непрофессионализма врачей и потребовала компенсации морального вреда.

В суде представитель Вороновой, адвокат Олег Романцов, ходатайствовал о независимой судмедэкспертизе в другом регионе. Романцов сослался на то, что и у Бутурлиновской ЦРБ, и у Воронежского бюро СМЭ один и тот же учредитель – Департамент здравоохранения, к которому весь состав комиссии экспертов имеет прямое или косвенное отношение. Поэтому юрист усомнился в правдивости и отсутствии заинтересованности у экспертов.

Результаты экспертизы московского Межрегионального центра судебной медицины и криминалистики пришли в суд через несколько месяцев после ее назначения. Они шокировали.

Эксперты открытым текстом написали, что Сергей Попов погиб в больнице из-за неправильного лечения и перечислили грубые ошибки врачей. У человека пропустили шоковое состояние и внутреннее кровотечение, поставив ему неверный диагноз. При этом признаков тяжелого состояния было достаточно. Обнаружить кишечное кровотечение помог бы обычный пальцевый осмотр прямой кишки. Из-за внутреннего кровотечения у Попова посинели фаланги пальцев. Врачи описали это в документах, но никак не отреагировали. «Реаниматолог отказал в медицинской помощи тяжелому шоковому больному», заключили эксперты. Врач-терапевт прокапала суточную дозу препарата за три часа, что привело к перегрузке сердца и смерти пациента.

Изучив результаты московской экспертизы, врачебные юристы попытались добиться нового исследования в Курске. Однако суд в его назначении отказал. Тогда адвокат больницы настоял на вызове в суд экспертов Воронежского СМЭ. Уважаемые специалисты продолжали настаивать на отсутствии симптомов кровотечения у Попова и правильном его лечении в ЦРБ.

В суде Геннадий Дибровин, когда предлагал адвокат, попросил прощения у матери умершего пациента, Лариса Питькина сделать это отказалась.

Суд взыскал с больницы в пользу матери пациента 500 тыс. рублей моральной компенсации, а также траты на представителя и московскую экспертизу. За врачебные ошибки заплатит бюджет области.

Из заключения экспертов Воронежского областного бюро судебно-медицинской экспертизы от 1 августа 2014 года: «Развитие сердечной недостаточности было обусловлено не столько неполнотой установления диагноза и проведения медикаментозной терапии, а несостоятельностью сердечной деятельности, обусловленной сочетанием алкогольной кардиомиопатии и кровотечения из язвы двенадцатиперстной кишки на фоне имевшейся хронической алкогольной интоксикации».

Из заключения экспертов Межрегионального центра судебной медицины и криминалистики города Москвы от 26 декабря 2014 года: «Патология не требовала применения каких-либо методов высокотехнологичной медицинской помощи…Крайне низкое профессиональное взаимодействие дежурных врачей привело к непрофильной госпитализации пациента, недооценке тяжести, нераспознанному заболеванию, неадекватному лечению…и наступившим последствиям в виде гибели пациента».

Непризнанные ошибки

– Если они с братом своего же врача так, то что говорить тогда о нас – обычных пациентах, – говорят бутурлиновцы о смерти Сергея Попова.

После этой истории людям страшно болеть, страшно попасть в больницу. Их беспокоит не жуткая текучка кадров в районном здравоохранении, не отсутствие лекарств или дорогого оборудования, а откровенный непрофессионализм и наплевательское отношение. Недаром о врачах – пусть часто незаслуженно – говорят: «Будешь лежать умирать, даже не подойдут». Бутурлиновцы уверены, что в истории Сергея Попова произошло именно так.

К сожалению, главврач Бутурлиновской ЦРБ Александр Горячих отказался поговорить с корреспондентом РИА «Воронеж» об истории смерти Сергея Попова в больнице.

– Решение суда о взыскании моральной компенсации еще неокончательное. Мы обжалуем его в апелляции. Поэтому пока без комментариев, – пояснил корреспонденту РИА «Воронеж» Александр Горячих.

Срок давности по статье «Халатность» составляет всего два года. Они истекут в январе 2016 года. Поэтому даже при появлении дела из-за длительности экспертиз и сложностях расследования у врачей есть все шансы избежать уголовной ответственности.

– В настоящее время решение Бутурлиновского райсуда обжаловано в Воронежский облсуд. Дата судебного заседания пока не назначена. Если решение о компенсации морального вреда Валентине Вороновой вступит в законную силу, будем взыскивать компенсации в пользу детей Попова. Кроме того, будем просить суд о назначении ежемесячного содержания для сына и дочери умершего пациента до их совершеннолетия за счет бюджета, – пояснил журналисту РИА «Воронеж» адвокат Олег Романцов.

Наталья Попова воспитывает двух детей одна. С малышом помогает старшая дочка. Возможно, компенсация за врачебную ошибку даст шанс семье на свое жилье, о котором мечтал Сергей и на которое он зарабатывал вдали от семьи.

Контекст

Ровно через год, когда заканчивалось судебное разбирательство по иску Вороновой к больнице, в марте 2015 года, в той же Бутурлиновской ЦРБ произошло другое ЧП. Умерла 5-летняя девочка, которую врачи лечили от ветрянки. Точный диагноз установили после вскрытия – смерть наступила от острого лейкоза. Медики утверждают, что болезнь развивалась молниеносно, и спасти ребенка они не смогли бы. При этом пять дней ребенка не клали в больницу, куда напуганные родители привозили её на осмотр к врачу чуть ли не ежедневно. Их отправляли домой, пока дочь не оказалась при смерти.

Пятилетняя девочка умирала так же, как Сергей Попов. Без правильного диагноза, без адекватной медицинской помощи, без обезболивания.